Волчица часто проводила свободные вечера в большом прекрасном саду поместья, в который ей разрешалось приходить без сопровождения кого-либо. Её нравилось наблюдать за увядающими сполохами солнца и приходящему на их смену ночному полотну. Подобно мазкам кистью на небе начинали появляться огоньки маленьких звёзд, это явление до глубины души восхищало и заставляло трепетать Николетт. Однако на этот вечер у кое-кого на неё были другие планы. Она едва успела сообразить, что происходит, как почувствовала острый, загнутый рогом, острый кинжал, находившийся в опасной близости от неё и готовый в любую секунду перерезать её горло. Всё, что ей оставалось - безвольно обмякнуть и позволить пленить себя.
Сейчас, очнувшись от глубокого сна, вызванного переутомлением и стрессовой ситуаций, Николетт не позволила вылететь из горла рыданиям. Она была до ужаса напугана, но умудрялась сохранять рассудок. В детстве ей часто говорили, что делать и как себя вести, если тебя похитили, глупо было наивно полагать, что с ней никогда ничего подобного не случится, но почему-то осознав, что произошло, волчица в первую очередь оказалась на грани панической атаки. Вмиг она забыла все слова своих воспитательниц на этот случай, стараясь, надо признать, неплохо, сконцентрировать своё внимание на приятных воспоминаниях.
Вместо холодного холодного северного ветра волчица представляла сочные зеленые луга и красивые бутоны неизвестных, но сладко пахнущих цветов. Когда волна страха поддалась теплым ощущениям и отступила, Николетт смогла сделать жизненно необходимый вдох.
Еще несколько дыхательных упражнений и она смогла привести дыхание в норму, когда она успокоилась, а глаза окончательно привыкли к темноте, Николетт осмотрелась по сторонам и заскулила от досады.
Её заперли на замок внутри дряхлой кареты, нисколько не заботясь о комфорте, лишь расстелив на деревянном полу старые и грязные тряпки, ничуть не согревающие озябшие конечности. К страху прибавился гнев. С ней обходились совсем никак с леди, а скорее безродной, ничего не стоящей шавкой - это было возмутительно и непозволительно. Но у Никки хватило ума, чтобы припрятать свои возмущения подальше и не лезть на рожон, лишь покрепче стиснуть челюсти.
"Я могу ничего не делать, ведь отец все равно найдет способ спасти меня. Но стоит ли полагаться только на его силы? Смогу ли я справиться с этим сама?" - размышляла про себя Леди. Страх отступал медленно и скользко, но теперь в сердце юной волчицы загорелся огонек надежды и уверенности. В её голове ютились десятки вопросов. Ответы на некоторые из них она могла бы получить от стражников, но каковы были шансы, что те скажут правду или вообще обратят на неё внимание, наверняка они осведомлены, что она из себя представляет и не будут болтать лишний раз. Николетт легонько кивнула - нужно еще немного подождать, кто знает, сколько они уже проехали. Повозка двигалась неторопливо, под колеса её часто попадали камни и каждый из них волчица хорошо чувствовала, от потряхиваний разболелись лапы.
Решив не тратить время в пустую, волчица принялась изучать пространство, в котором её заперли, она брезгливо поскребла лапой по полу и плотно обошла каждую сторону повозки, но это ни к чему не привело - снаружи повозка была покрыта какой-то прочной тканью и несмотря на обильный трещины и щелки, разглядеть ничего не удалось. На полу не нашлось ничего, кроме рваных тряпок и обильного мусора в виде грязи, земли и немного соломы. Не особо удачное исследование расстроило волчицу и та стянув рванье в одну кучку, с кислой мордой улеглась на него, стараясь хоть как-то согреться.
Спустя небольшой промежуток времени повозка замедлила свой ход и вовсе остановилась - Николетт не смогла сдержать улыбки. Но судя по наступившей тишине она все еще была где-то в лесной глуши. Волчица решила попытать удачу и выведать хоть что-нибудь у кого-нибудь из стражников.
- Сколько мы едем? - она задала вопрос в пустоту, не зная, услышал ли её кто-нибудь, выждав минуту, волчица опустилась на пол и вдруг услышала шум шагов рядом с тележкой. - Кто меня похитил?
- Помалкивай давай, - лениво проговорил волк и показательно ударил лапой у той стены, где устроилась волчица, а потом куда-то ушел, так и оставив её без ответов. Спустя пару минут волчица услышала чьи-то крики, шерсть на её загривке встала дыбом и она спряталась подальше в угол, надеясь слиться с безобразной обстановкой. Снаружи что-то происходило, не менее неожиданно всё стихло и волчица позволила себе расслабиться, шумно переводя дыхание (до этого она дышала маленькими глотками). Ушки Николетт дернулись, как только ей послышался лязг у двери в повозку, волчица замерла и не сводила взгляда с двери и в подтверждение что-то с хрустом упало на землю, а повозку залил солнечный свет.
- Иди к мамочке, золотце.
- Не смейте ко мне приближаться! - прорычала волчица, ощерившись, она впервые услышала недопустимое и отвратительное обращение в столь диком для неё тоне и забыв о всякой изящности, Николетт была готова прыгнуть на стражника и хорошенько потрепать его, чтобы знал, как разговаривать с леди. Только после вырвавшихся слов, она удостоила зашедшего своего взгляда, но не смогла рассмотреть лица, из-за ткани, скрывающей лицо незнакомца.- Вы не похожи на стражника.
Волк был подтянутого и худощавого телосложения, в то время как стражники, которых она успела увидеть тогда в саду, были во многом крупнее и мускулистее. "Может он оруженосец? Интересно, смогу ли я с ним справиться?"

Ветра неистовство, вереск в смятенье,
Лунная, звездная полночь горит;
Тьмы и рассеянных светов сближенье,
Взлеты Земли и небес нисхожденье;
Дух покидает свое заточенье -
Путы срывает, оковы крушит.

Забравшись внутрь повозки, посетитель принялся с интересом осматриваться по сторонам, его взгляд остановился на Николетт. Когда волк склонил голову набок, будто прикидывая что-то в уме, аристократка хмыкнула. Она в свою очередь, сохраняя спокойствие и напустив безразличие, с не меньшим интересом присматривалась к нему.
Минуя плотную ткань, скрывающую лицо, взор волчицы задержался на больших, наверняка мягких и чувствительных, рыжих ушках, от которых она пришла в неописуемый восторг, совсем не характерных для северных жителей. Но венцом открывшейся глазу внешности Николетт несомненно считала блестящие синевой тёмные глаза.
Образовавшуюся тишину оборвал голос незнакомца:
- Тише. Я не стражник, - спокойный, даже мягкий тон говорящего, слабо, но тем не менее, подействовал на Николетт, успевшую сообразить что перед ней стоит отнюдь не стражник. Она успела разглядеть своих похитителей - все имели одинакового пошива одежду. У волка имелся платок, не позволяющий увидеть лицо, дорожная сумка, в которой скорее всего хранятся деньги и еда, а также прочие немаловажным вещи и ножны, закреплённые на поясе, на которых волчица предпочла не задерживаться. Небогатое, но практичное и лёгкое снаряжение.
- Сейчас ты пойдёшь со мной, - сменившийся тон напомнил о реальности. Слова волка прозвучали как приказ, нежели просьба или предложение и Николетт выразительно нахмурилась. Всё стало на свои места! Просто её перепохитили! Николетт решала, есть такое слово, но откинула бесмысленное размышление. Сам факт, что её похищают дважды за день невероятно напрягал - ещё бы!
- Не заставляй меня использовать их.
И взгляд карих глаз немедленно обратился к выглядывающей из ножен рукояти клинка. Николетт не сразу заметила, что волк стоит ближе, чем раньше и обругала себя за беспечность. Он обошел её полукругом, оставаясь позади, внимательный взгляд смутил Николетт и та мотнула головой, пытаясь унять разыгравшееся сердце.
- Вы - разбойник и убийца, - не поворачивая головы в его сторону, с испуганными нотками пролепетала волчица. Собственный голос показался не узнаваемым.
- Теперь давай к выходу и поживее. Время идёт, а я не люблю ждать.
К удивлению Николетт была преисполнен уверенности, словно что-то подталкивало её обращаться в грубой форме, совсем не по правилам этикета.
- И что, вот взяла и засобиралась? - сошедшая с губ речь убила веру Николетт в свою воспитанность.
"Будь ты трижды проклят, братец! Нахваталась твоих речей" - в сердцах воскликнула про себя Николетт. Волчица, ожидая и боясь услышать ответ на свои слова, склонила голову к лапам, разглядывая их. Но вот, отколовшееся самообладание разлетелось вдребезги и Николетт, припоминая избитые и едкие фразочки брата, распаляясь, продолжила:
- Вы не любите ждать, но при этом следовали за повозкой несколько часов? Ведь не могла она привлечь ваше внимание по дороге через чащу. В таком случае у вас странное восприятие не "люблю ждать". И вообще, что мешает мне позвать стражу и ждать возвращения домой в этой развалюхе, чем идти с вами и преодолевать весь путь пешим ходом?
Николетт нашла в себе силы умолкнуть, закрыть глаза и сказать кардинально отличающуюся фразу:
- Правильно, у меня есть мозги и шкура как никак дорога, а потому, - Николетт аккуратно подошла к открытой нараспашку дверце и изящно спрыгнула на землю. Лапы, соприкоснувшись с долгожданной землёй, а не с щетинистыми досками отдались приятной болью. - Вперед! Куда пойдём? Путешествовать ночью небезопасно.
Хватит ли у спасителя-похитителя денег на два номера в трактире? Николетт не торопилась делить постель с кем-то ещё.